Немного банальный, но все-таки блюз.
Немного забавный, но искренний взгляд
Сквозь окон гранитных и каменных муз,
Нелепо одетых в прозрачный наряд.
Кусочек свободы на утренний смог
Охапкой воды ненавистной зимы.
И как по приказу до нитки промок,
И как по приказу задули следы.

Семен споткнулся о Светлану,
Светлана плюнула в Антона,
Антон решил, что все по плану
И тоже плюнул сам в себя.

А Сам-В-Себя искал Светлану,
Чтоб плюнуть ей в лицо в ответ,
Чтоб отомстить ей за Антона
И передать большой привет.

Я твои страницы
Острым языком
Черные ресницы
Желтым угольком
Грязные рубашки
Чистым порошком
Самым откровенным
Задушу мешком

Я твои мгновения
Танцами огня
Я твои решения
Громкими «нельзя»
Сильными словами
Вздохами в ночи
Криками, слезами
Просьбою «молчи»

Вырву из контекста
Вставками-эссе
И на этом месте
Огненным глясе
Деревянной кистью
Разовым мазком
Нарисую листья
Здесь, под потолком

На свои вопросы
Сам себе ответ.
Ротою матросов
Захвачу рассвет
Солнце жесткой сетью
К мачте привяжу
И холодной плетью
Тучи простужу.

17 секунд

Я чувствую себя старой женщиной
Мне не хватает только трещин
В уголках рта и зубах,
На мятых и серых глазах,
В потертых открытках из-за границы,
В серых снежинках на тонкой реснице,
В облаке пыли с упавшего шкафа,
В куче погрызенных старостью шарфов.

Я уже вижу, как не иду
Покупать себе место в аду,
А робко толкусь у дверей,
Внимаю потоки речей
Из уст дорогого отца,
Сияющего мудреца.
Он скажет мне «ты прощена»
И скажет идти. Как всегда.

Я не покупаю билет в самолет,
Я жду, пока смерть огонь принесет,
Зажжет затухающих искр красоту.
И люди несут. Но не ту всё, не ту.
А что-то такое, что можно поджечь
И бросить в разбитую возрастом печь.
Потом любоваться семнадцать секунд
И ждать, пока мутной водою зальют.

Под дряхлую лестницу спрятать свидания,
На старый чердак – записные терзания.
Усесться дряхлеющей позою пня,
Читать свои мысли, курить города.
Любить – и курить, любить – и курить,
Пускай не курю, пускай не курю.
Листать – и читать, листать – и читать,
Пускай не пишу, пускай не пишу.