Забыты вехи прошлых лет,
Не упомянут в мемуарах
Тот восхитительный рассвет,
Что наблюдал, объятый жаром,
Изгнанник праведной семьи.
Безумен взгляд, а в нём обида.
Но слез не льёт, они ничьи,
Лишь остывают на хламиде.
Они даны не только нам,
Богам присущи те же слёзы,
Но слёзы их сродни стихам,
А наши кажутся им прозой.
Избранниц ищут в городах
И в парках под цветущей липой.
Но наш герой был слеп тогда,
Её нашел он на Олимпе.
Она – богиня красоты.
Он – сын рабов, сбежавших чудом,
И родом был из нищеты –
Он храм её избрал приютом.
Присуща скука и богам,
Она решила появиться
Своим излюбленным жрецам.
И надо ж было так случиться,
Что в тот злосчастный день никто
Из трёх жрецов не был в том храме,
А был беглец. Его лицо
Объято было рваным шрамом.
Он Афродиту поразил
Своей свободой в гордом взоре.
Да, наш герой всё ж полюбил.
Богиня тоже, им на горе.
Бывали случаи, когда
Влюблялись боги в смертных женщин,
Но здесь присутствует беда –
Ведь человек, увы, не вечен.
Богиня знала, что их ждет,
И, чтоб не ранить сердце больше,
Всё объяснила наперед:
Им жить в разлуке будет проще…
На берегу беглец сидит,
Прошла лишь ночь пустых терзаний.
Рассвет теплится, бередит
Лучи его воспоминаний.
Сидит, согнувшись; на рассвет
Он смотрит, но в упор не видит.
А от нее один есть след –
Остались слёзы на хламиде.
На край скалы, вперёд к воде,
Последний шаг к пучине моря…
Но не дано стрястись беде –
Раздался голос из простора:
«Не делай глупостей, уйди,
Богатый сердцем бедный смертный.
Всё будет, только подожди,
Ведь вам судьба даст шанс последний».
Герой в последний раз взглянул
На небо – дом своей любимой.
Внезапный голос намекнул,
Что их разлука будет мнимой…
Молясь Ананке, ждал свой час
Герой наш половину века.
Мечтал, что боги в этот раз
Рассудят в пользу человека.
Прошли года, он старцем стал,
Бесславно умер в ожиданье.
Слова застыли на устах:
«Вернись ко мне, воспоминанье…».
Мечты погасли, есть лишь дым,
И все бы было так, как прежде.
Но век ушел, и боги с ним.
Никто не вечен, лишь надежда.
Забыли люди Зевса лик,
Служенья в храмах позабыты.
Утратил жителей Олимп,
Мертва богиня Афродита…
Век колесниц уже не наш,
Колеса крутятся быстрее –
Машины дарят нам кураж,
Гоняя ветер на хайвэе.
Одна из них, стальная жуть,
Несла судьбу в своем металле.
Ей удалось вновь жизнь вернуть
Воспоминаниям, что спали.
Разгон, обгон, скрип тормозов…
Был человек – и вдруг  отброшен.
А в голове гул голосов,
Один лишь миг – и мир подкошен:
Вот он – артист, машиной сбит,
А вот – изгнанник в старом храме.
Былая жизнь теперь не спит,
Уже не скрыта за годами.
Вернулась боль, и он решил
Всю жизнь искать свою богиню.
Тогда он шанс свой упустил,
Теперь их небо не разнимет.
Он не забыл ее глаза,
Ее тепло в лазурном взгляде.
Старушке-матери сказал:
«Ищу ее. Уйду. Так надо».
Мелькали лица, шли года…
Нет, не она, она прекрасней…
Текут минуты как вода,
И каждый поиск все опасней.
Десяток стран уж обошел,
Накрыла злоба. Но однажды
Красотку наш герой нашел,
Не Афродиту, но неважно.
Молчало сердце, ну и пусть,
Его судьба – прожить с богиней.
Остались в прошлом боль и грусть,
С судьбой за руку он отныне.
Дорога стелется домой,
Герой везет свою невесту.
Вернулся к матери седой,
Все рассказал о прошлом честно,
О том, кем был века назад,
Кого любил до самой смерти.
И со слезами на глазах
Старушка молвила «Поверьте,
Бывает праздная судьба,
Бывает рок, что жизни губит,
Но небесам нужна борьба,
Иначе счастья вам не будет.
Не упусти теперь его,
Я верю в вас, живите славно.
Прошу, сынок, лишь одного:
Хоть навещай меня исправно»…
Жил наш герой не лучше всех,
Случались ссоры и измены,
Он стал искать опять утех,
И не увидел перемены
В здоровье матери своей:
Она слегла внезапно к ночи.
Биенье сердца всё слабей,
И сына звать уже нет мочи.
Но он пришел, забыв про всё –
Родное сердце не обманешь.
«Твой блудный сын тебя спасёт,
Уйдет вся боль, на ноги станешь.
Казалось, брезжит счастья свет –
И вот теперь совсем убитый,
Ведь я пробегал двадцать лет
Лишь за фантомом Афродиты.
Надеюсь, мама, ты простишь,
Тебя я больше не покину!»…
Да, мать проста –  седая мышь,
Но воплощенье той богини.