ДОМ НА УТЕСЕ
Закат пылал кровавой раной
На небе сине-голубом.
Сгущались тени и обманный
Покой сошёл на старый дом.
Тот высился громадой тёмной
Утёса прямо на краю.
И облаков навес огромный
Бросал на башню тень свою.
А окна узкие казались
Прищуром злым блестящих глаз,
В узорных стёклах отражались
Лучи, усилив свой окрас.
Морщины-трещины прошили
Фасада мрачное лицо,
Накидка серая из пыли
Легла на ветхое крыльцо.
Вся заросла чертополохом
Тропинка у его крыльца:
Так кровь замрёт с последним вздохом
В застывших жилах мертвеца.
Запретным знанием дышала
Строенья каменная плоть -
То знание острее жала
Смертельно может уколоть.
Хоть дома этого хозяин
В пылу костра давно сгорел,
Но память городских окраин
Хранила список чёрных дел.
Младенцев помнили, пропавших
В канун Вальпургиева дня.
И тех, как жертву их заклавших,
При свете адского огня.
Ходили слухи, что порою
В проклятом доме виден свет
И кто-то призрачной стопою
На пыли оставляет след.
А дом стоял и ждал послушно
Свой роковой последний час.
Стоял в ночи и словно слушал,
Когда хозяин даст приказ.
Луна взошла, бледнея странно -
В ночь эту неуютно ей...
Вдруг показался из тумана
Бесплотный хоровод теней.
Дом задрожал, открылись двери,
Встречая дорогих гостей.
Он предан был, он знал и верил:
Вернутся все... под стук костей.
И хохотало, и гремело,
Стонали стены, воздух сам!
Там нечисть праздновала смело,
Бросая вызов небесам.
А город корчился от страха
Под звуки музыки такой;
С рассветом стихло всё - он ахнул:
Утёс светился над рекой.
Объят был пламенем багровым
Его высокий силуэт.
И дом под натиском суровым
Вдруг рухнул...вот его и нет.
Вся заросла чертополохом
Тропа до старого крыльца:
Так стынет кровь с последним вздохом
В холодных жилах мертвеца.
ОГОНЬКИ
- Послушай, дед, что там за огоньки?
Смотри, летают над водой...
Так странно.
Э-э, милок,
Знать, мавки* злятся от тоски.
Спокою, видно, нет им, окаянным.
- Да брось. У озера здесь хорошо...
А огоньки - мерцают, словно дышат.
Как в душу смотрят.
Манят, манят, но...
Дед, стой... они ЗОВУТ меня!... Я слышу...
- Бежим отседа, глупый - не гляди!
Не знаешь што ли, нынче день особый**:
Русалье время.
Веришь? Погоди,
Утащат -
Попадешь ты к ним в зазнобы.
Старик вскочил, а следом молодой.
И скрылись оба вдалеке поспешно.
Над кромкой леса рдея полосой,
Закат сменялся темнотой кромешной.
Уже огромный белый глаз луны
Открылся среди звезд на небосводе:
Глядел внимательно с прозрачной вышины
На ночь июльскую в разнеженной природе.
Но догорали синие огни,
С досадой вспыхивая ярким светом.
Шептали вслед ушедшему: "Вернись",
И гасли в ожидании ответа.
Вот всплеск..., волна, неясная сперва,
По зеркалу глухой озерной глади.
И из воды сначала... голова,
А тело, без покрова кожи сзади.
Одна, другая..., к берегу плывут.
Прекрасные и страшные обманом.
И лица бледные хранят их красоту,
Лишь спины открывают взглядам раны.
В них легкие, сопревшие в воде,
Забитые речным песком и тиной,
Сердца, застывшие в подводной темноте -
Их водоросли скрыли паутиной.
На берег вышли мавки наконец.
Зеленый шелк волос им стал одеждой
И слышен "стук" небьющихся сердец.
И тихий смех звенит сейчас надеждой...
*Мавки - по легендам, разновидность русалок, у них
нет кожи на спине и видны сопревшие от воды внутренности.
**Ночь на Ивана Купалу - в это время русалки выходят из воды
и получают свободу.
Теги: русалки, шабаш
