Позволю расказать вам один мой кошмар во сне который очень запомнился. Были у меня периоды в жизни когда я проводил эксперименты со сном , пытался их контролиравать, это когда во сне понимаеш что спиш и делаеш что хочеш. И вот как то вечером я пытался войти в такой сон . Вроди уснул и вижу ; иду я по балоту а вокруг все так натурально . Потом меня неожидано начинает засасывать . А дальше самое интиресное.   Вижу я свое тело со стороны покружающеясе в пучины и начинай мою сущность уносить в некое черное бездоное пространство , и я понимаю я умер ! Начинаю пытатся сопротивлятся неизвесному и прсыпаюсь весь в холодном поту с пониманиям что еще живой. Очень переживания , ничего подобного , больше не было.
Судя по черной бездни после смерти в Ад попаду

мне приснился кошмар, что умерла моя мама... я так разрыдалась..во сне еще..что она аж прибежала...я так испугалась за нее...но это было 4 года назад..хых.. почему-то я не могу бояться сейчас
и как-то во сне . я отматюкала мальчика а это нормально?
=))

А мне приснилось, что я хозяйка трактира и мучаюсь с каким-то одноглазым постояльцем, который затевает драки с посетителями... Забавно. Во сне, правда, было не очень забавно, потому что я его очень боялась.

Сон, так сказать, литературно обработанный - то есть записанный связно и подробно, а запись перечитана. После таких трудов уже надо бы вывесить (а то буду, как дурак, с чистой шеей ходить).

Мне снился сон, будто у меня вырезают сердце. Тёмное помещение, тёмный стол скользкий и хлипкий для такого дела. Руки привязаны, ноги привязаны, верёвки закреплены в железных массивных скобах, мне не вырваться, уже и нет смысла вырываться. Я устала от боли и страха к тому моменту, когда специалист берётся за то ли большой нож, то ли маленькую пилу. Я плохо вижу, темно, и слёзы заставляют всё сливаться во влажную кашу. Я не могу различить его лица, только смутное что-то, ровное, незапоминающееся, спокойное. Сердце вытащить трудно, для этого нужно вскрыть грудную клетку, я знаю. Я забываю об этом быстро, кричу очень громко от боли. Нужна большая сила, чтобы вот так вот поднять рёбра вверх как крылья, вырвав из груди, так, что они встали частоколом, держась за позвоночник. В глазу, кажется, лопнул какой-то сосуд, потому что обзор застилает кровь. Я теряю сознание  и вижу всё куда отстранённей. Окровавленные и в ошмётках рёбра, похожие на решётку в полосочку, торчат из меня, как из жареной рыбы. Мне всегда было противно это зрелище – кривые кости, высовывающиеся из мясной каши. Один раз ела курицу, так от этих торчащих рёбер меня чуть не стошнило. Теперь я такая курица, рёбра торчат у меня. Перерезываются сосуды, сноровисто, я ещё дёргаюсь на верёвках, а сердце уже изъято из-под мерзких кривых костей и даже как будто ещё бьётся. Какая я живучая. Когда он меня добьёт? Он не спешит, может, не хочет, ждёт, пока я сама умру. Я умираю быстро, но долго именно для такой раны – сердца-то нет. Жду, когда мне перережут горло, наконец, по горлу скользит сначала холодное, потом горячее. Затихаю, становится темно. Кажется, всё.